В Петербурге их ждали давно. Тех, чей дебютный альбом стал для многих истинным музыкальным откровением. Тех, кто избрал своим манифестом бесшабашный протест против условностей «взрослой» жизни. Тех, чья музыка заставила взглянуть на вещи иначе, навсегда сделав нас другими. Их ждали. И они не подвели. Места для прессы, откуда мне довелось наблюдать происходящее, стратегически расположились под самым потолком Юбилейного. Когда погас свет, пространство внизу распалось надвое - под ногами расстилалось рукотворное «звездное небо», пестрящее холодными голубыми огнями мобильников. Тысячи меломанов и тусовщиков, пришедших на Korn, пялились в экраны мобильных телефонов. Я отчетливо понял, что мир сошел с ума Когда со сцены в зал ударил свет прожекторов, зрелище отчасти утратило свою сюрреалистическую окраску - огни жадно устремленных к сцене мобильных фотоглаз растворились в потоке света. На сцене, в строгом соответствии с логикой развития мощного интро, стали по одному появляться музыканты. Наконец появился Джонатан, зал восторженно взревел… И началось. Старые добрые темы с ранних альбомов больших музыкантов имеют почти мистическое свойство с полоборота приводить публику в экстаз. Этот концерт не был исключением. Толпа в партере поднималась и опадала в такт музыке, пульсировала, подобно дыханию огромного живого организма, тысячеголосо выкрикивая и выпевая знакомые слова. После блока хитовых тем эпохи 90-х Korn радовали благодарную публику композициями с последнего альбома. Визуальным аккомпанементом к этому музыкальному действу зачем-то стало лазерное шоу. Честно говоря, скользящие по залу разноцветные лучи, органично вписавшиеся бы в шоу Жана-Мишеля Жарра, на концерте Korn казались откровенно «мимо кассы». Музыка Korn не нуждается в суррогатной поддержке. Ее живой энергии и буйного сценического обаяния Джонатана более чем достаточно, чтобы держать зал в напряжении. Без всяких спецэффектов. Экраны мобильных не гасли ни на минуту. Желание «завернуть с собой» кусочек этой атмосферы, запечатлеть ее, остановить мгновение никак не хотело вязаться с общей эйфорией, царящей в зале. Мне всегда казалось, что красоту момента не удержать никакими средствами: эмоции не уместить в объектив фотоаппарата, изображением не передать атмосферу. Сравнивая «новый» и «старый» Korn, отмечу, что новые песни отличает более простая ритмическая структура, более плотный, насыщенный электронными звуками саунд. Изменился и вокал – стал глубже, эмоциональнее, даже, пожалуй, распевнее. Это уже другой, новый формат Korn, требующий пристального вслушивания, неповерхностного анализа, подлинного переживания. Может быть, именно поэтому публика принимала новые песни довольно сдержанно. Время ни для кого не делает исключений. Вечные подростки Korn выросли и стали задавать «взрослые» вопросы. Манифест вечного детства и отторжения «взрослого» мира, заявленный в ранних альбомах, сегодня должен быть переосмыслен. Но готовы ли к этим метаморфозам те, кто жадно впитал идеологию ранних Korn, принял эту музыкальную «таблетку от взрослости», – и остался подростком навсегда? Примут ли те, кто, поверив, что «взрослый мир» уродлив и жесток, преодолел инерцию традиции и уже не хочет взрослеть? Выросшие на музыке Korn 30-40-летние дети, которые носят в себе бациллу социального инфантилизма, бегут от ответственности и не готовы дать жизнь кому-либо – примут ли они? Не сочтут ли себя жестоко обманутыми?
